Shadowrun :: Алекс :: Заметки

[Хэйми]

Адаптированный чарник

Жилистая девушка лет 20-25 со светлыми волосами по скулы, с концов которых почти вымылись следы прошлогодней покраски, стоит, облокотившись руками в перчатках на заваленный столик, и внимательно читает что-то в своем аро. Простой синий комбинезон чуть висит на ее фигуре, многочисленные карманы расположились сзади, спереди и по бокам, многие оттопыриваются, из некоторых торчат мелкие инструменты или материалы для работы. На рабочем месте жарко, и под потрепанным рабочим комбинезоном у Алекс только черная футболка с почти отслоившимся рисунком какого-то супергероя на груди и трусы, белеющие через прореху под задним карманом.
Алекс в очередной раз закусывает в задумчивости бледную губу и листает материалы по свежекупленному дрону дальше. Глаза насыщенного голубого цвета быстро скользят по строкам на аро, выискивая интересующую информацию, и даже не отличить, какой из них настоящий, а какой - уже давным-давно имплант. Пожалуй, если бы ее умыть, расчесать, совсем чуть-чуть накрасить и нормально одеть - она была бы хорошенькой. Даже не смотря на грубоватую линию скул и удлиненный, мальчишеский подбородок. Но зачем? Какое дело механизмам до всего этого?

@темы: заметки на память, Shadowrun, те, которые почти я, и те, которые мной никогда не были

Comments

[Хэйми]

Квента

Не то, чтобы я очень жалела, но все могло бы быть иначе, не окажись мама, полжизни, буквально с рождения, вкалывавшая в корпорации *** на чье-то там благо, не в то время не в том месте. Не доросла бы до ведущего специалиста и не была бы переведена в один из центральных офисов в Берлине в отдел по контролю за персоналом; не случись «инцидент, связанный с бегущими в тенях»; каким-то чудом не попади она при этом под внутренним расследование или, несмотря на все это, все же не окажись в одном кабинете с импозантным мужчиной, пугающим и располагающим к себе одновременно…

Что ж, все это случилось. Маму признали невиновной – и быстро повысили, переведя на невнятную должность в главный шпиль офиса на 249 этаж. А спустя неполный год родился Оливер.

Мама рассказывала, что тогда, в 2049-м, жизнь казалась прекрасной, даже то, что сына почти полностью поручили заботам другого персонала корпорации, не беспокоило ее – наоборот, наполняло спокойствием, что за мальчиком смотрела уйма специалистов, гораздо лучше разбирающихся, чего хочет младенец, чем она сама. К сожалению, оказалось, что персоналом дело не ограничивается, и кое-кто точно знает, что и как надо. Истинный глава корпорации и отец новорожденного был драконом, а у дрейков нет своего личного пути – все это мама узнала случайно, по неосторожно оброненным то тут, то там словам, и когда все собралось в единую картину, ей стало страшно. Как сейчас помню ее негромкий чуть отстраненный в тот момент голос и слова: «Я понимала, что Олли никогда не будет больше моим, что я буду видеть его все реже, что рано или поздно его вовсе заберут от меня, - и чувствовала, что мои хрустальные замки разлетаются, и это чувство, что у меня почти не осталось ничего, заставило меня чуть ли не впервые по-настоящему взять свою жизнь в свои руки».

Постороннему сложно представить, чего ей стоил побег. Как она, никогда раньше не сталкивавшаяся с раннерами, сумела найти команду, как смогла оплатить операцию, как они все сумели выбраться и унести с собой годовалого Оливера… В детстве она одно время рассказывала эту историю, как сказку, одну из моих любимых, хотя подробностей я не помню уже.

Как бы то ни было, в конце 2050 года статная блондинка с ребенком на руках приехала в Изменчивое государство, навсегда покидая привычный корпоративный мир, а уже в начале лета оказалась в Лондоне, где, по идее, живет и ныне. Там она встретила своего Джеймса, профессора по роду деятельности и учителя по натуре, – ее вторую большую любовь и моего отца, и до моего пятнадцатилетия мы все жили прекрасной дружной семьей. Ну… может, не всегда дружной, но ведь идеала не бывает, да? Хотя это правда, что я всегда была любимицей отца, в то время как братишка то ли так и не стал для него по-настоящему своим, то ли просто был слишком непоседлив и недостаточно пылко хватал те знания, которыми папа нас буквально засыпал; мама же, наверное, пыталась компенсировать это своей любовью, часто прощая ему что угодно, и позволяя расти и жить в свое удовольствие. В итоге я обычно сидела днями напролет и что-то читала или разбирала-собирала, а братишка все больше бегал на улицах С-зоны, в которой мы жили все то время, только лишь иногда переезжая в другую ее часть, дрался с соседскими ребятами, бегал за соседскими девчонками и часто ворчал, хотя ему каждый раз говорили помалкивать впредь, что он великий дракон и всех сожжет, когда вырастет - особенно, если будут кормить рисовым супом… Но все равно, по-моему, мы все были хорошей семьей. Крепкой.

И мы с Оливером росли разными, но всегда, даже когда ссорились, даже когда по-малолетству ревновали маму друг к другу, мгновенно сплачивались перед окружающим миром.

И когда однажды вечером брат не вернулся с улицы домой, сначала пришло беспокойство, потом страх – а потом злость. Это был мой брат. Самый лучший брат в мире. И я не собиралась его никому отдавать. Шел 2066 год, у меня не было связей, личных денег, плана и уж тем более родительского благословения предпринимать хоть что-то. Но где-то там у меня был брат, а прямо тут были мы со злостью, и еще была безрассудность пятнадцатилетней девчонки. Возможно, не последнюю роль сыграли рассказы мамы, но я знала, что я сделаю все, чтобы вытащить Оливера, и что мне наверняка смогут помочь в этом бегущие в тенях.

Я не посвящала в свои намерения родителей: они тоже что-то делали, но толку не было, а я… я почему-то считала это личным делом. И что лучше всего их не впутывать.

Не знаю, насколько мизерными были мои шансы при таких исходных, но спустя два года я сумела нанять людей, которые брата нашли. В Берлине. У папочки, что вел его в безвариантное светлое будущее. Оливер рассказывал потом, что этот хмырь, был несказанно рад, рассмотрев в сыне задатки адепта. Не сомневаюсь…

И вот, пока братишка под пристальным взором камер и персонала заканчивал учиться контролировать свои силы, чтобы вскоре стать настоящей марионеткой для убийств в тенях, я собирала по каплям средства и силы, чтобы вытащить его.

Постороннему сложно представить, чего стоило нашей матери выбраться с ребенком из этой адской структуры. Но, думаю, я теперь представляю, насколько это было сложно. И как сильно повезло…

Я не была раннером и не была в команде, но все равно сидела рядом, когда проходила операция, не в силах ждать в далеком условленном месте. И будем честны, если бы не это, они не выбрались бы. И так из шести выжили только двое – команду засекли, пришлось прорываться под огнем, и вовсе не по запланированному маршруту, так что я на своей машинке именно под тем окном оказалась случайно, но к большому счастью.

Мы потом так и не вернулись в Лондон и даже не выходили толком на связь с семьей, хотя послали весточку окольным путем, что живы, но я даже не знаю точно, дошла ли она. Я их очень люблю. И именно поэтому пусть лучше так. Надеюсь, в их жизни все равно будет много света. Нам же дальше бежать в тенях.

[Хэйми]

Рандомный факт

На этапе формирования болванки для персонажа было несколько отброшенных в дальнейшем идей. Среди прочего была шизофрения.

Базой было то, что начиная играть технического персонажа, я была обеспокоена тем, что не вытяну его так же, как не вытянула психолога-Джа, на что мне обещали "голос в голове" как помощь от соигрока. В механике должно было стать дисадвантагой, но - при всем немалом списке плюшек-мишек в системе, ничего подходящего там не нашлось, как и нимфомании, а генерировать и баллансировать потом под данную задачу механику мы не взялись. В итоге "голоса в голове" были сперва взяты за просто изюминку персонажа, но, ни разу за полгода не сыграв в игре какую-либо роль, в общем и целом из концепта, кажется, окончательно вывалилось.

Кстати, снова взяв себе персонажа с андрогинностью (пора завязывать с этим), в какой-то момент была идея смешать этот факт с шизофренией и получить на выходе барышню, психика которой создала ей мужское альтер-эго как образ защитника - у меня как раз есть, с кем поговорить о реальном опыте подобного явления, так что отыгрывать правдиво было бы не сложно.
Это было еще о того, правда, как устаканилась история детства - после того, как стало понятно, что детство было далеко не одинокое, а очень даже в связке с братом, эта идея тоже ушла на полку, не получив понятного мне в таких условиях объяснения.

[Хэйми]

Рандомный факт

Изначально настоящим именем было "Трейси", а "Алекс" должно было значится в ее текущих документах. Это были два имени, подбиравшиеся по принципу "чтобы был не важен пол".

Алекс мне нравится больше, и мной предполагалось, что выдуманное имя будет использовать чаще (на самом деле, нет; а еще я чуть позже выяснила, что выдуманные мне придется менять каждые три месяца).

Потом начался подбор фамилий и в конце концов появились Алекс Росс и Трейси Майклз, причем последняя оказалась ненамеренной отсылкой к теме предполагаемого голоса одного из игроков в голове, что в свою очередь было слишком шуткой, чтобы брать это за настоящее имя.
Таким образом Алекс стало данным при рождении, а Трейси записалось в первый из фейковых СИНов.

[Хэйми]

Рандомный факт

Ведьма давно приняла и признала плюсы свей внешности, во всяком случае, как для той жизни, что она ведет. Более того, она приняла как факт, что ее внешность по какой-то причине может нравится людям (как и обратное). Но темы женственности и привлекательности все еще нет-нет да и задевают ее.

Отсюда выплывет, например, будущий образ персоны в Матрице, когда руки дойдут до смены скина. Что-нибудь вроде Джессики Рэббит из "Кто подставил кролика Роджера".